Джамалуддин Казикумухский – шейх Кадирийского тариката

Шейх Шу‘айб-афанди аль-Багини в книге «Табакат» пишет, что он ранее, за двадцать лет до написания книги «Ат-Табакат», удивлялся шейхам, получившим разрешение на наставничество от шейха Джамалуддина Казикумухского, и их мюридам, поскольку они совершали свои суфийские задания — вирды только вслух, поминали Всевышнего, исполняли зикр только громко. И это несмотря на то, что они, как сами говорили, были последователями накшубандийской ветви суфизма, и среди них были великие учёные, которые понимают истины Шариата и тонкости тариката. Однако в накшубандийском тарикате ведь не принято громко поминать Творца, и в книгах также встречается утверждение, что зикры выполняются скрытно. 

Шейх Шу‘айб-афанди спрашивал об истине у тех шейхов и их мюридов, однако они не отвечали ему ничего. Но когда он рассматривал книги шейха Халила-афанди аль-Джиниги, то вместе с двумя его иджазами обнаружил письмо, написанное почерком самого шейха Джамалуддина, в котором было сказано: 

«Воистину, совершенный шейх Ибрахим аль-Кадири, да будет свята его душа, прибыл в дагестанские города и Шамилёвский вилайет, обошёл их и обнаружил, что шейх Джамалуддин-афанди совершенен и доводит других до совершенства в накшубандийском тарикате. Тогда упомянутый шейх Ибрахим захотел дать разрешение шейху Джамалуддину на обучение громкому зикру по кадирийскому тарикату, и он дал ему это разрешение».

Далее шейх Шу‘айб-афанди пишет, что тогда у него исчезли сомнения и неясность, и он подумал, что так как раньше характеру дагестанцев больше подходил громкий зикр, а не скрытый, то шейх Джамалуддин обучил их открытому поминанию, а не скрытому. Он имел иджазу на то от шейха кадирийского тариката. А что касается тех шейхов, получивших иджазу от шейха Джамалуддина, и их мюридов, то они не обращали внимания на этот факт и не знали этого, а говорили, что их тарикат — накшубандийский, несмотря на то, что в этом тарикате не положено громко поминать Творца.